Город под кожей - Страница 14

– Ты посылаешь меня на хер?

– Исключительно фигурально, – сказал Зак и тут же опять пожалел.

Билли Мур встал между ним и входной дверью в магазин. Зак не мог ни проскочить мимо, ни спрятаться в подсобке – Билли заранее убедился, что из нее нет выхода. Не видя других возможностей, Зак мысленно приготовился к драке. Ему приходилось участвовать в кулачных боях, и – будь на то его воля – он ни за что не стал бы ввязываться в еще один. Однако просить и умолять он тоже не собирался, поэтому решил, если получится, дать сдачи.

Увы, такого шанса ему не предоставили. Билли Мур задернул молнию на кожаной куртке, давая понять, что шутки закончились. Сделав полшага вперед, он без усилия нанес точный удар в центр туловища Зака, словно на нем была нарисована мишень. Хорошо хоть не по лицу, успел подумать Зак. Он зажмурился от боли и удивился ее силе – тело словно пробило стенобитным орудием. Идея дать сдачи сразу отодвинулась на задний план. Ноги подогнулись. Легкие от нехватки воздуха обмякли. Прежде чем Зак упал на пол, еще один удар угодил ему прямо в глаз.

На полу Зак обхватил себя руками и попытался вздохнуть, но словно забыл, как это делается. Билли Мур встал поудобнее, чтобы как следует отпинать его, и положил зачин, заехав носком по левой почке. Зак изогнулся, его руки и ноги задергались, координация движений выключилась напрочь.

Еще удар ногой. Судя по вступительному диалогу, громила не планировал убийство, однако подобные типы нередко совершают промашки, увлекаются, поддаваясь азарту. Откуда-то издалека, сквозь вату, раздался звук хлопнувшей входной двери. В магазин зашел кто-то еще; смутно знакомый женский голос приказал: «Прекратите. Немедленно прекратите. Оставьте его в покое», – и, к величайшему удивлению Зака, избиение прекратилось.

Женский голос не смолкал. Зак понял – говорила девушка в черепаховых очках. Она была не на шутку разгневана, возмущена или, по крайней мере, делала вид. В любом случае ее вмешательство возымело эффект. Зак плохо соображал, что происходило выше уровня пола, но почувствовал, что обидчик отходит в сторону.

– Проваливайте отсюда! Вон! – кричала девушка. – Как вам не стыдно!

Билли Мур совершенно не терял спокойствия и тем более не выказывал признаков стыда. Он одернул куртку и разгладил волосы, хотя нападение на Зака никак не отразилось на его внешнем виде. Громила собрался было внять предложению и покинуть магазин, но девчонка еще не все сказала.

– А где та бедняжка, что приходила сюда прошлым вечером? Та, кого вы запихали в свою машину? Где она сейчас? Что вы с ней сделали?

Зак был уверен – ответа она не получит. Даже задавать такие вопросы – большой риск.

– Не твое собачье дело, – равнодушно ответил Билли.

Девушка держала в руках рюкзак. Резко замахнувшись, она трахнула им Билли по голове. Тот заморгал скорее от удивления, чем от боли, и даже не разозлился. Билли с грустью посмотрел на незнакомку.

– Знаешь, есть парни, которые гордятся тем, что никогда не бьют женщин. Я к ним не отношусь.

Он нанес один-единственный удар – не сногсшибательный кросс, доставшийся Заку, но и не бабскую пощечину, а скорее тычок – специальную версию для дам, угодив точно в левый глаз. Голова девчонки мотнулась назад, очки слетели с носа, и она тоже грохнулась на пол – почти рядом с Заком. Билли Мур с легкой озабоченностью проводил ее взглядом и, убедившись, что та не проломила себе череп, с удовлетворением расстегнул молнию на куртке и вышел. «Кадиллак» уехал, прежде чем кому-либо из лежащих пришла в голову мысль подняться с пола.

10. Отклонение

– Зачем ты опять пришла? – спросил Зак, когда к нему вернулась способность дышать и говорить. – Я-то думал, это место вызывает у тебя оторопь.

– Вызывало. И вызывает. И почему-то это меня еще больше раззадоривает.

Они с грехом пополам встали, осмотрели свои собственные раны и раны друг друга. Ссадины на лицах обещали превратиться в классические «фонари». Между делом молодые люди успели представиться: «Я – Зак Уэбстер», «А я – Мэрилин Дрисколл».

– Говоришь, не понял, что видел прошлым вечером?

– До сих пор не возьму в толк.

– Сейчас помогу разобраться. – Мэрилин достала из рюкзака потертый, облепленный наклейками лэптоп. – Я тут сделала несколько снимков. Получилось не очень, но для начала хоть кое-что.

Зака подмывало спросить: «Для начала чего?» – но он прикусил язык. Зачем ей понадобилось фотографировать? Кто она такая? Туристка? Уличный фоторепортер? Студентка градостроительного факультета? Эти вопросы он тоже пока отложил. Свежий опыт подсказывал, что иногда лучше не ведать, что происходит у тебя на глазах, пусть даже эта мудрая мысль слегка припоздала.

Мэрилин Дрисколл вдохнула жизнь в лэптоп, и на экране появились нечеткие фотографии той «роковой» – по растущему и теряющему иронический окрас убеждению Зака – ночи. На одной из них Зак увидел себя самого, стоящего на входе «Утопиума» – неуклюжего, отчаянно нефотогеничного; свои снимки ему редко нравились. Появилось другое фото: помятый «Кадиллак» – тоже не очень удачное.

Потом Мэрилин вывела на экран фотографию водителя и увеличила его лицо. Здесь обидчика можно было хотя бы опознать. Впрочем, Зак опознал бы его без всяких фотографий. Облик грубияна не отличался ничем особенным; с фото смотрел типичный бычара, гопник – нередкая фигура в любом городе.

Мэрилин открыла следующий снимок – пожалуй, самый важный, показывающий татуировку на бледной спине женщины. Он был сделан под углом, автоматическая фокусировка камеры не смогла поймать центр, кадр завалился, но по крайней мере Заку сразу стало ясно: перед ним – карта.